После исчезновения богов и героев (небесное мужское начало) наступила долгая эпоха матриархата, когда мужчин не было в принципе (это парадоксальное мнение аббата Тритема из Спонгейма – пятнадцатое столетие – разделяют Парацельс, Агриппа Неттесгеймский, затем Фабр д'Оливе, Бахофен, Грассе д'Орсе). Магические воззрения касательно появления земных мужчин зачастую крайне причудливы. Одно из самых распространённых – рождение мужчин после соития женщин с животными – медведями, кабанами, волками, лошадьми, обезьянами. Известно: многие короли и вожди гордятся подобным происхождением – это отражено в геральдике, в культуре тотемизма и в поверьях метемпсихоза.
В сравнении с женщиной мужчина – существо очень и очень несовершенное. Мужчина суть нечётность, неделимость, воплощённый диссонанс и вопросительный знак. Телесный центр до крайности нестабилен, кровь не обновляется натурально, что вызывает хроническую дисгармонию сердца, мозга и тестикулов. Ницше не жаловал женский пол, но всё же сказал следующее: "Сотворив женщину, Бог продемонстрировал своё мастерство. Глядя на мужчину, ясно, сколько трудностей пришлось преодолеть". Кстати говоря, интерпретаторы Библии, как правило, скептически относятся к ситуацииАдама. Идентификация змея парадиза с мятежным фаллосом – общее место в толковании Книги Бытия. После грехопадения мужчина беспрерывно занимается так называемым познанием, где любой ответ только на время убаюкивает неистовый вопросительный знак.
Эта приятная, полезная, волшебная трава зовётся по-разному у разных народов, в России сохранилось более десятка названий, из которых "зверобой", бесспорно, самое неудачное. Никаких зверей он не бьёт, если корова или овца пресыщаются гиперикумом до болезни, так на то они животные подневольные – рабство отбило у них последние мозги.
Обращение с вегетацией ведьм, шаманов, колдунов, знахарей, ворожей радикально отличается от "практического использования". Последнее, вообще говоря, означает уничтожение всего живого – морей, почвы, кроликов, белых мышей, кротов и, разумеется, растений. Как и всякий другой объект современного мира, зверобой разъят на составляющие: это полезно, это вредно, корень отбрасываем за никчёмностью, стебель завариваем, из листьев масло выжимаем, красители для вин и ликёров изготовляем и т.п.
Лунное (обычное, левостороннее) сердце напоминает падчерицу – рабыню злой мачехи. Это сердце не в силах сопротивляться фантазиям рационального сознания или вздорным капризам бесчисленных желаний. Отсюда переутомления, дефекты, болезни. Роберт Фладд с годами пришёл к выводу о бесполезности лечения тех или иных органов, поражённых недугом: "Любые препараты и фармакопеи временно поддерживают тело, однако, направленные на излечение того или иного органа, разрушают целостность организма. Пользовать тело телесными средствами всё равно, что согревать кусок льда или подбадривать огонь в очаге холодной водой" ("Philosophia sacra", 1626, р.93). Посему Роберт Фладд в конце концов отказался от медицинской практики по примеру многих герметиков, что увлекались в молодости врачеванием. Тому, вероятно, были и другие причины. В 1612 году он вступил в орден Розы и Креста, который публично объявил о необходимости реформации европейской жизни и устранению религиозной междоусобицы, и выпустил очень странный текст под названием "Апология ордена Розы и Креста". После изображения плачевного раскола христианского мира, ламентаций касательно судьбы человечества вообще Роберт Фладд переходит к условиям аффилиации, то есть приёма в данный орден. Параграфы этих условий удивительны до сказочности: "Кто умеет игрой на лютне притягивать драгоценные камни и золото, достоин вступить в наш орден" ("Apologia", 1614, р.11). Подобные параграфы написаны вполне серьёзно. Роберт Фладд конечно же не шарлатан и не сумасшедший.
Дабы утолить "вопрос" своего пениса, мужчина (цивилизованный) приближается к женщине своей мечты "логарифмической спиралью" — имеется в виду политес, вежливое внимание, цветы и прочее. Полученный "ответ" удовлетворяет не всегда и не надолго, надо спрашивать еще и еще. Плод древа познания, напитанный афродизиаком, согласно теологу Ламеннэ, беспокоит в любом возрасте и даже после смерти. И поскольку мозг и сперма суть одно (в платоническом дискурсе), "познание" женщины и природы идентично. Один и тот же аналитический процесс. В романе великого австрийца Германа Броха "Невиновные" разговорчивая старая служанка вспоминает бывшего любовника, "специалиста" по женскому сексу: "Я и так была без одежды, и он словно раздел меня еще больше, как будто голого человека можно раздеть еще больше. Потому что стыд — все равно что еще одна одежда…Он был врач и учитель и в то же время слуга моей страсти. Сам он, казалось, не испытывал иного вожделения, кроме моего, и если я от страсти кричала, он воспринимал это как похвалу себе, как похвалу своему желанию, которое нуждалось в такой похвале, чтобы умножать свои силы. Он и был сама сила и мощь, и все это — от слабости… И все же я знала, что это дурно. Потому что это женская роль — служить мужскому вожделению, а не наоборот, и куда правильней были те парни, что не спрашивали меня о моей страсти, а швыряли по-простому наземь, заставляя служить своей".
