Символика легитимна только при иерархическом мировоззрении. После Декарта она стала просто знаковой системой. Вселенная — res extensa (субстанция протяженная), пассивно раскинутая на милость, изучение, использование res cogitans (субстанция мыслящая). Другие мыслящие субстанции допустимы, но маловероятны. Любые связи между мозгом и миром — знаковые системы, облегчающие прагматическую эксплуатацию. Эти связи образуются в "конарионе" — так Декарт назвал особый участок мозга, ответственный за причинно-следственные контакты и закон исключенного третьего. Понятие души, некогда автономной и главной части человеческой композиции, принципиально исчезло и растворилось в туманной смеси "инстинктов", "интуиций", "эмоций", "нравственных порывов", "бессознательных импульсов". Рацио заменило душу в искусстве, религии, этике, что, прежде всего, привело к замене живых связей механическими. Вены, артерии, сухожилия, нервы постепенно уподобились винтам, проводам, поршням, цилиндрам. Это произошло сначала в нашем мозгу.Мы перестали верить, что статуя командора может прийти и наказать дон Жуана. Такая статуя — "субстанция протяженная", сцена немыслима. Следует сконструировать робот с электроаккумуляторами, сотворить механический спектакль. Жизнь превратилась в механическую схему.
Говорить и писать про юбку можно с весьма бесчисленных точек зрения. Лучше всего, если б планета вымерла, и на одинокой веревке осталась бы висеть одинокая юбка. Тогда легче рассуждать о "вещи в себе", феноменологической редукции, шозизме в стиле Роб-Грийе или Клода Мориака. Недурно поразмыслить о юбке в духе "Превосходства женского пола над мужским" Агриппы Неттесгейма. Знаменитый чародей поделился с читателем таким наблюдением: мужчина вынужден лечь или склониться к земле, чтобы нацепить штаны, женщина свободно надевает платье с поднятой головой, что соответствует достоинству человека. Психолог Эрнст Кречмер в книге "Морфология тела и характер", не касаясь высокой миссии человека, рассуждает так: нрав и темперамент женщины лучше всего проявляется в манере натягивать юбку.
Иной поворот: всякий читатель Дюма-отца помнит, как после боевого свидания с миледи д'Артаньян ворвался в квартиру Атоса в юбке и сапогах со шпорами — даже супермолчаливый Гримо заорал благим матом.
Малларме любит растворять простые вещи в бесконечной потенциальности языка так, что они меняют либо усиливают свои знакомые свойства. Зеркало — один из его любимых объектов. Попадая в поле зрения "Иродиады" (героини одноименной поэмы), оно превращается в загадочный инструмент познания: "О зеркало — вода, что похолодела от тоски в своей застывшей раме. Сколько раз, отрешенная от грез, я искала свои воспоминания, которые плавали, словно листья в твоей бездонной пропасти, я блуждала в тебе, как далекая тень. но ужас! Вечерами, в твоем неподвижном теченье я узнала наготу моей рассеянной мечты".
Но Иродиада ненавидит познание, ненавидит узнавание даже такого рода. Она не хочет знать себя. Для Малларме неприступность — главное качество Красоты. Когда кормилица предлагает поцеловать ей руку или причесать волосы, она восклицает: "Остановись в своем преступлении!" На предложение открыть окна, Иродиада вздрагивает: "Закрой ставни, серафическая лазурь смеется в глубоких витражах, а я ненавижу лазурь".
Есть книги простые и сложные, первичные и вторичные. Одни понятны любому грамотному человеку, другие требуют так называемой культуры, причем не только общей, но и специальной. "Синяя борода", "Спящая красавица" — работы простые, спокойные, не требующие "багажа" информации. "Мифология пространства…" Григория Бондаренко заставляет читателя грустно вспомнить о собственном невежестве. Автор знает массу вещей: ирландский язык, поэзию, саги, мифы вообще. Одна библиография устрашает. Представим, однако, следующий казус: мы сидим в зале ожидания, до поезда часа три, кроссворды мы ненавидим, других книг нет. Раскрываем наудачу, как мы упоминали. Царство Смерти. Почему с больших букв и где встречалось выражение сие? Вспомнили! Фрагмент из русской сказки: а калиновый посох, бабуся, и приведет тебя тудысь, в смертельное царство. Да, но растет ли калина в Ирландии? Почему нет, Москва с ней чуть не на одной широте. Калиновое радение ведьм летним солнцестоянием. Стоп. Мы явно отвлеклись от пяти дорог Ирландии и двинулись по вольным лабиринтам ассоциаций. Но все же и для простого человека есть в книге подходящие места.
