Песни

 

Учитесь плавать

 

Более ранняя версия 

 

Когда вы идете вперед, вы все время боитесь удара,

В ночной тишине вы все время боитесь кошмара.

И ваша нога должна чувствовать твердую почву,

И женщины вас отравляют бациллами ночи.

И ваша нога должна чувствовать точку опоры,

Иначе пойдут лагеря, дурдома, коридоры.

А если спиздят аппараты, книги, деньги,

Вы передохнете как жалкие калеки.

Сдыхать от маразма умеет любой,

Найдите воду, найдите прибой,

Поднимите руки, напрягите ноги,

Прыгайте вниз головой.

Учитесь плавать, учитесь плавать,

Учитесь водку пить из горла

И рано-рано из Мопассана

Читайте только рассказ «Орля».

И перед вами, как злая прихоть,

Взорвется знаний трухлявый гриб.

Учитесь плавать, учитесь прыгать

На перламутре летучих рыб.

Учитесь плавать, учитесь плавать

Не только всюду, но и везде.

Вода смывает земную копоть

И звезды только видны в воде.

Вторая версия

 

Учитесь плавать (из ПАРАГОНа)

 

Когда идете вперед, все время боитесь удара,

Когда в темноте — все время боитесь кошмара.

И как вам страшно оказаться на панели,

Особенно когда Она лежит в постели.

 

И ваша нога должна чувствовать твердую почву,

И женщина вас отравляет бациллами ночи

И рассуждая про полярную зимовку,

Вы размышляете, какой вы сильный-ловкий.

 

И ваша нога должна чувствовать точку опоры,

Иначе пойдут лагеря, дурдома, разговоры.

А если спиздят аппараты, книги, деньги,

Вы передохнете как жалкие калеки.

 

Сдыхать от маразма умеет любой,

Найдите воду, найдите прибой,

Поднимите руки, напрягите ноги,

Прыгайте вниз головой.

 

Учитесь плавать, учитесь плавать,

Учитесь водку пить из горла

И рано-рано из Мопассана

Читайте только рассказ «Орля».

 

И перед вами, как злая прихоть,

Взорвется знаний трухлявый гриб.

Учитесь плавать, учитесь прыгать

На перламутре летучих рыб.

 

Учитесь плавать, учитесь плавать

Не только всюду, но и везде.

Вода смывает земную копоть

И звезды только видны в воде.

 

Марихуановый сон

 

Мы здесь ничего не узнаем

И наши пути все темнее:

В далеком Парагвае

Нам будут цвести орхидеи.

И будут жестокие розы

Любить элегантных змей,

И будут рыдать альбатросы

На могилах своих королей.

Ах, в нашей наивной крови

Полет инфернальных рыб,

Ах, наши песни любви

В устах бородавчатых жаб...

Отдай прощальный поклон,

Направь свою каравеллу

В пьяную вечную сельву,

В марихуановый сон

Голубой Эльдорадо

 

Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо.

И всего только надо опустить паруса…

Здесь наконец мы в блаженной истоме утонем,

Подставляя ладони золотому дождю!

Здесь можно петь и смеяться

И пальцы купать в жемчугах

Можно гулять по бульварам

И сетью лукавых улыбок

Можно в девичьих глазах

Наловить перламутровых рыбок

И на базаре потом

Их по рублю продавать

Черной жемчужиной солнце

Розовеет в лазурной дали.

Наши надежды сверкают

Роскошью этого юга.

В этой безумной любви

Мы конечно утопим друг друга

И будем вместе лежать

Как две морские звезды...

Робинзон Крузо

 

Более ранняя версия

 

В бледных ладонях струиться вода,

В бледных ладонях следы барракуд,

Хищно смеется морская звезда...

Робинзон Крузо на двадцать секунд.

Пять секунд пенистый след корабля,

Пять секунд виден коралловый грунт,

Пять секунд Пятница, пять секунд я - 

Робинзон Крузо на двадцать секунд.

Ходит по берегу черный двойник,

Свистит над плечами шелковый кнут...

Он живет годы, я живу миг - 

Робинзон Крузо на двадцать секунд...

Нет у меня ни жены, ни детей,

Есть только хохота рыжая медь.

Сам себе остров, сам себе тень,

Сам себе парадоксальная смерть.

В пене шампанского строю дворец,

Плаваю в холоде темной луны - 

Бледный вампир извращенных сердец

Прыгаю в хохот кипящей волны...

А когда людоеды придут на песок,

Унесет меня шизофренический спрут:

Великолепен, красив и жесток

Робинзон Крузо на двадцать секунд...

Кони-Йото

 

Более ранняя версия

 

Кони Йото старый шаман

Внешне держится очень странно:

Он глотает морозный туман,

Как другие глотают сметану,

Кормит змеями свой костер

И играет в кости с лисой,

Держит в пальцах змеиный огонь

И по углям ходит босой.

Кони, Кони Йото

Кони, Кони Йото

Кони Йото

Старый -  шаман!

Кони Йото  примерный супруг,

И к нему ледяною ночью

Ходит женщина-паук

И его раздирает в клочья.

Кони Йото любит волков,

Потому что они наивны,

Кони Йото любит врагов,

Потому что они бессильны.

Кони Йото любит гулять

Со своим меховым пальто,

Кони Йото любит играть

С тем чего не знает никто...

Кони, Кони Йото

Кони, Кони Йото

Кони Йото

Старый - шаман!

У него глаза везде,

Они жалятся, как осока,

И блестит у него в бороде

Розоватая детская соска.

 

Кони Йото любит носить

Ожерелье консервных банок,

Кони Йото любит шалить

И скулить как малый ребенок.

И с тех пор как вертится мир,

Кони Йото смотрит в туман,

Окровавленный, как рубин,

И безжалостный, как барабан,

Кони, Кони Йото

Кони, Кони Йото

Кони Йото

Старый - шаман!

Антарктида

 

Более ранняя версия

 

Не поднимайте бровь

Но над мысом катастроф

Ползет шизоконечная звезда.

Лохматая волна

Нам в ухо прошипит

Электроледяное да!

На этих проклятых скалах

В обломках кораблей

Мерцают генитальные мозги

А мы как дураки

Ласкаем чей-то скальп

В надеждах субтропической любви

Вдали от Зодиака

Как злая лесбиянка

Раскинулась нагая Антарктида

Но мы идем вперед

Ебись она в рот

Станция Амундсен-Скотт

И надо же было случиться тому

Что нас всего семь

А вслед идет невидимый восьмой

Сквозь синие леса

Мы смотрим на него

И вырываем бесполезные глаза

В подводных лесах

 

Более ранняя версия

 

Где нет параллелей

И нет полюсов

Плывет оскаленный труп

Он видит в туманах

Подводных лесов

Эллипс любимых губ

И кости его распадаются

В неумолимой воде

И рука в последней грации

Тянется к бороде

В подводных лесах

Голубеет среди звезд

Полет опрокинутых птиц

В подводных лесах

Медленно встает

Белый коралловый крест

И плавает как медуза

Погребальный звон

И седые недвижные дети

Обнимают синий газон

В подводных лесах

Бесполезен порыв

И прекращается жест

И только среди

Непредвиденных рыб

Встает коралловый крест

И только блуждают лица

Серые как мозги

И колышутся ресницы

Ледяных белесых могил

Утопленник

 

Более ранняя версия

 

Когда в серебряной пыли

Волны отступают от берега

Не делай напрасных усилий

Не старайся добраться до берега

Распадаются красные рифы

Тонет спасательный круг

Улетают стеклянные рыбы

Из твоих опущенных рук

Слушай утопленник, слушай

Что тебя ждет на суше

Тебя заставят работать

В яме глубокой как ночь

Ты будешь трупы щекотать

И будут трупы хохотать

Всегда, всегда, всегда

Земле нужен только повод

Смотри среди этих колонн

Лежит электрический провод

Невинный как эмбрион

Но стоит тебе улыбнуться

Или напудрить нос

Он вдруг упруго сожмется

И прыгнет как бешенный пес

Слушай, Утопленник, слушай,

Спускайся все глубже, глубже

Там потонувший город

Где статуи белых богинь

Ты будешь мрамор целовать

И будут спруты созерцать

Тебя всегда, всегда

Любовь на Рио-Гранде

 

На лианах чуть колышутся колибри,

И раскатисто гремит индейский гонг.

В этих джунглях очень странно

Целовать тебя, Гитана,

Ожидая нападенья анаконд.

Дай мне твои губы цвета бронзы,

Цвета окровавленного солнца...

Здесь тягуче завывают обезьяны,

И покоя нет от мух и дикарей.

Я ласкаю твое тело,

И отравленные стрелы

Отклоняют завитки твоих кудрей.

Дай мне твои губы цвета бронзы,

Цвета окровавленного солнца...

Ты тоскуешь по бульварам и коктейлям...

Ну зачем тебе убожеский уют?!

Здесь опасно, здесь прекрасно

И пока еще не ясно -

Нас отравят, четвертуют иль сожгут...

Дай мне твои губы цвета бронзы,

Цвета окровавленного солнца...

Крокодилы неподвижны словно бархат,

И смеется, и зловеще стонет лес...

Ну признайся, что ты рада

И что любовь на Рио-Гранде

Элегантней, чем новейший Мерседес

Дай мне твои губы цвета бронзы,

Цвета окровавленного солнца...

Эротика

 

Чешуя твоих губ

Сквозь хрустальный бокал

Этих глаз бирюзовая ересь

Этот странный, почти

Треугольный кристалл

Озаряемый monte Veneris

Мы зажаты в метро

Нас не видит никто

Электричка ползет еле-еле

Наш начальник снимает

С кого-то пальто

Доставая змею из портфеля

Я пытаюсь представить

Глаза наклоня

Как растет твой изысканный клевер

И в невидимых звездах

И в невидимых розах

Двойного огня

Я пытаюсь представить твой селлер

В электричку меж тем

Заползают менты

Сонно квакая про документы

В мире много блевотно

Пустой красоты

Адекватно прекрасных моментов

Ты выходишь едва

Улыбнувшись углом

Этих губ золотистого сада

И мой взгляд словно чайка

Роняет крыло

Отдыхая на волнах бэксайда

Ведьма

 

Девочка, девочка, кем ты хочешь быть

Девочка, девочка, кем ты хочешь стать

Может быть, посуду в ресторане мыть

Может быть, ракеты в космос запускать

Ох, не надо куколке голову крутить

Ох, не надо маме ресницы подрезать

Надо все живое холить и любить

Ты ведь будущая мать

Я хочу ведьмой, ведьмою быть

Я хочу волком по лесу выть

Принести на дачу отрезанную руку

И угробить мать, эту жирную суку

Не сиди дома и не скучай

есть в лесу травы волчец молочай

 

Собирай их в полночь в полную луну

И накапай в зеркало жабью слюну

Каждый умеет жаждать и желать

Надо при этом кое-что знать

Если угадаешь имя сатаны

Если распознаешь черный свет Луны

Розовый бантик на кудрях моих

Дряблые сиськи под платьицем висят

Дремлет в ноготочках острота когтей

И сверкают глазки маленьких детей

Кукла Брунгильда

 

У куклы Брунгильды дурная хозяйка

Девчонка, злая как черт

Зовет ее Машей, кормит манной кашей

Таскает на теннисный корт

Кукольная комната, мертвое движенье

Плачет безглазый медведь

У куклы Брунгильды одно развлеченье

В зеркало ночью смотреть

Злобные дети свое отгорланили

Брунгильда забыла про них

В черном кровавом зеркальном пламени

Проступает жених

Он любит Брунгильду и ждет только знака

В руке – сверкающий нож

В черных кошмарах кричит хозяйка

Стучит за окнами дождь

Кукла Брунгильда уроки приготовила

Она расправляет кружева

В кукольной комнате водопады крови

И нежные-нежные слова

Куклы мадам Манделип

 

Более ранняя версия

 

Куклы мадам Манделип

Спят, не смыкая глаз

Куклы мадам Манделип

Нежно любят нас

И когда ребенок смеется

На материнских руках

Встает багровое солнце

В их зловещих зрачках

И когда на улице ночью

Слышен тягостный хрип

Дрожат сладостной дрожью

Куклы мадам Манделип

Если с кем-то случится беда

Или какой-то эксцесс

Раскрывается как звезда

Их фарфоровый секс

Если ребенок зарежет мать

Или проглотит ртуть

Нежно вздымается тогда

Их восковая грудь

И в каком-то гипнозе

Танцуют вставши в круг

И куда-то уносят

Искалеченный труп

Ссорятся чуть не до драки

Ради пряди седых волос

И склизлые черные тряпки

Обнимая, целуют в засос

Таверна Парадиз

 

Друг друга мы не знаем, друг другу мы – сюрприз

Но все предпочитаем таверну Парадиз

Дешевые обои, разбитое стекло

Но все же мы считаем, нам крупно повезло

Там на стене картина, в картине – небо сине

Все хорошо и каждый ждет подарка

А на картине Ева, а может быть русалка

В таверну протягивает яблоко

Еще немного виски, еще немного шнапса

И тут зашевелились хулиганы

Какой-то посетитель измазал морду ваксой

И деловито воровал стаканы

Случилась катастрофа, главбух убил матроса

Разбили тарелку, взорвали вестибюль

Потом землетрясенье, потом увяли розы

А бабка собирала бутылки в свой баул

А Ева хохотала в заплеванной картине

И яблоко дымилось в протянутой руке

Она ждала Адама, а мы валялись в тине

Мечтая о холодной, сверкающей реке.

Топот диких коней

 

Мы ходим на работу, делаем законы

Вырываем бабочек из деловых бумаг

Ночью они превращаются в драконов

И пьют нашу кровь в неистовых снах

Мы путаем бутылку с телефонной трубкой

Молчать иль разговаривать нам все равно

Оставшуюся жизнь проводим с проституткой

Актрисой какого-то немого кино

Но все это, но все это

Топот диких коней

Но все это, но все это

Топот диких коней

Нам нравится эстетика дома престарелых

Фейерверк проклятий, разорванных губ

Когда рыдает на свалке опустелой

Забытый смертью раскрашенный труп

Но все это, но все это

Топот диких коней

Но все это, но все это

Топот диких коней

Мы путаем прохожего со сталактитом

Но рвемся в тоннели, входим в раж

Но почему он твердый, почему блестит он

Этот проклятый черный мираж

Ведь все это, ведь все это

Топот диких коней

Ведь все это, ведь все это

Топот диких коней

Иду домой

 

Возвращаюсь домой, возвращаюсь домой

Впереди идет какой-то человек

Впереди идет прохожий, у него наверно тоже

На губах ядовитый смех.

Он заходит в мой дом, он заходит в мой дом,

И в кабину лифта я вхожу за ним.

У него букет фиалок, ну а я наверно жалок

Рядом с ним, с портфелем своим

Он звонит в мой звонок, он звонит в мой звонок,

Открывает дверь моя, моя жена

И она его целует и она его ласкает

Очевидно возбуждена

Он берет мою книгу, он берет мою книгу

И грызет мое цветное монпансье...

Я стою так тихо-тихо, а он шепчет мне на ухо:

Уходите домой, месье.

И вот я опять в ночи. И вот я опять в ночи.

Очень очень очень холодно зимой.

Я иду до поворота, на четыре стороны света

Я иду, иду, иду к себе домой.

Выхожу за поворот я

И на все четыре стороны света

Я иду, иду, иду к себе домой

Собака Баскервиллей

 

Кто-то там кричит

Кто-то в дверь стучит

И внезапно падает картина

В щелку тонкий свет

Виден мокрый след

К зеркалу бегу - под глазами круги

Враги, кругом враги

Бьют часы, замолкает шум

Только в шкафу ворочается костюм

Кто-то в углу блюет

Кто-то меня зовет

Кто-то проклинает мое имя

Кричат что там дерутся

Кричат чтоб я вышел на улицу

Кричат что кого-то машина задавила

Я знаю это не драка

Я знаю воет собака

Это черная собака Баскервиллей

Когда из любого угла

Ползет лохматая мгла

И плачет вьюга смешанная с кровью

И знаю - никто не плачет

И знаю, что это значит

Светятся в ночи зеленые круги

Беги

Беги

Беги

Приходит моя жена

Кричит что она больна

Что я давным-давно сошел с ума

Завывает вполголоса

Потом распускает волосы

Черные как сажа или или

За стенкой играют Баха

Все громче воет собака

Это черная собака Баскервиллей

Гамбург

 

О, город Гамбург!

Морская и пивная пена

Где активисты

Бегут в готический собор

О, город Гамбург!

Мы припадаем на колена

Хотя пожалуй это будет перебор

Озорное танго, кудрявые певицы

Розовые туфли, соблазнительная грудь

Две пивные кружки, милые сестрицы

Пена поцелуя, счастья не вернуть

О, город Гамбург!

Ты утопаешь в орхидеях

В ночных кварталах бушует солнечный разврат

В любовных джунглях

Сверкают золотом аллеи

Церковный шпиль оплел капризный виноград

Озорное танго кудрявые певицы

Розовые туфли соблазнительная грудь

Две пивные кружки милые сестрицы

Пена поцелуя счастья не вернуть

О, город Гамбург!

Король пивного парадиза

Где страстных немцев так увлекает карате

Но мы туристы

Мы жаждем сложного стриптиза

И красоты антифашистских варьете

Монте-Кристо

 

Сарабанда - это родина разлук

Сарабанда - откровенье пьяных рук

Водопадом белых кружев

Маскирует темный ужас

Сумасшедший лакированный каблук

Это смуглый извивающийся гром

Отработанный заранее экспромт

В черных локонах гитаны

В черном пламени гитары

Леденеет инфернальный горизонт

Дон Фернандо не любуйтесь Мерседес

Сарабанда это бешеный эксцесс

Пальцы плавают на струнах

И на пенистых бурунах

Появляется утопленник Дантес

Дон Фернандо это пагубная сеть

Не забудьте вашу буйволову плеть

Из улыбки этой дамы

Для ее саморекламы

Выползает ваша будущая смерть

Дон Фернандо не хватайтесь за кинжал

Вас не выручит испытанная сталь

Ведь они танцуют вместе

И утопленник невесте

Что-то на ухо спокойно прошептал

Мама, научи...

 

Мама, научи, как мне быть вампиром,

Я хочу владеть потусторонним миром,

В голубые вены хочу вонзать я зубы,

Нежить, резать, насиловать трупы.

Запах серы, запах шабаша,

В адском пламени корчится душа,

У меня отныне одна любовь -

Сосать густую, соленую кровь.

Голый старик воет как гиена

Могила покрыта лиловою пеной,

Грызет червивые мозги и сердца,

Забыв Бога-Сына и Бога-Отца.

В черных зеркалах сиреневые искры,

В черных зеркалах проползают крысы,

Отрубленные руки висят на колесе,

Все там будем, все...

Красная луна над кладбищем встает,

Я уже у цели, нет пути назад,

По реке багровой, как мой рот,

Я уплываю в ад.

Мауна-Лоа

 

Более ранняя версия

 

На Мауна-Лоа

В жерле вулкана

Влажная сирень,

В розовой пене,

В ласковом пенье

Там пробуждается день.

И наши заботы

Как самолеты

Взрываются на полосе,

И наши убийцы

Как синие искры

Тонут в холодной росе.

На бледной эмали

Мы рисовали

Голубой дракон,

В розовом лаке,

В бешеной пляске

Нам засмеялся огонь.

Мауна-Лоа,

Мауна-Лоа,

Мауна-Лоа,

Мауна-Лоа,

Мауна-Лоа навсегда

В сердце течет золотая вода.

На Мауна-Лоа

Лава клокочет

Как твой праведный гнев,

Там ползают змеи,

И каждая хочет

Стать твоим счастьем навек.

На Мауна-Лоа

В нашей постели

Черный спит леопард,

И наши волненья,

И наши колени

Падают как водопад.

На уровне крика

Плавает льдинка

В глаз твоих глубине,

И мы расстаемся,

И только улыбка

Твоя засыпает во мне.

 

Склиф

 

Склиф
Хризантемы в саду
В этом желтом аду 
завывают клиенты
Распускают над ними тягучую ночь
Раскаленные ленты
Шприц
Клюв пластмассовых птиц
Пожирает цветы бело-розовой плоти
Ты кричишь на стенные часы,
Но они не уходят
Визг
Ты лежишь на полу
Наблюдая чуть-чуть как прекрасные сестры
В коридорах любви что-то шепчут врачу
Лунно-цветные монстры
Морг
Там молчит телефон
Холод белых колонн
Обстановка простая
Императору снится фарфоровый сон 
о небесном Китае
Склиф
Хризантемы в саду
В этом желтом аду кто-то койку облапил
Целомудренно гордо в стерильном бреду

Подымается скальпель.

Крики слепого

 

Убитый глаз еще жив

Лезвие еще режет его

У меня нет гроба

Я пригвожден

Гвоздь сажают в глаз

Пригвожденный глаз еще жив

Лезвие расщепляет его

Боже милосердный!

Боже милосердный!

Молотом бьют мою деревянную голову

Молотом будут сколачивать крест

Боже милосердный!

Боже милосердный!

Вороны шарахаются от моего тела

Моя Голгофа продолжается

Агнец, Агнец жертвенный

Голуби смерти жаждут моего тела

Кровавая

Как разверстый пушечный порт

Рана в боку

Рана

Как слюнявые десны беззубой старухи

Как разверстый пушечный порт

Я вижу золотые круги

Беспощадное солнце кусает меня

Две дыры

Просверленные железом

Раскаленным на инфернальной наковальне

Я вижу золотые круги

Небесный огонь кусает меня

В спинном мозгу выкручивается

Выдавливается слеза

Я вижу в центре Парадиза

Несчастных из Бездны

В черепе выкручивается

Выдавливается серная слеза

Благословен добрый мертвец

Добрый, спящий мертвец

Счастливы избранные мученики

Иисус и Дева с ними

О, благословен мертвец!

Спящий, оправданный мертвец

Где-то вдали

Рыцарь блаженно отдыхает

На освященном кладбище

В гранитной сиесте

У человека в камне

Где-то вдали

Умиротворенные глаза

Ах, я чувствую еще

Желтые ланды Армарики

Я чувствую пальцами

Розы деревянного распятия

Я чувствую тебя,

О, мертвое небо Армарики

Господь!

Если судьба такова

Отпусти грех отчаянной молитвы

Мои глаза – пылающие кропильницы

Куда сунул руку дьявол

Отпусти грех отчаянного крика

Господь!

Если судьба такова

Северный ветер звенит охотничьим рогом

Это призыв доконать мертвеца

Я слышу лай

Это я залаял

Я слышу северный ветер

И звон охотничьего рога

Диаманда

 

Дьявол утвердил ей смерть, и она ее ждала

Гордый путь Бодлер соткал ей цветами зла

Жизнь и смерть под знаком ВИЧ, в храме – воронье

Все ушли, и никого нет вокруг нее

О Лорд Джизас, помоги же ей!

Восемь дьявольских копыт на ее спине

Птицы смерти в судный день в золотых кругах

Без распятия уйти с молотом в руках

Он ее вгоняет в сон, рука его тверда

Расползается вокруг черная вода

О Лорд Джизас, помоги же ей!

Восемь дьявольских копыт на ее спине

Где-то рыцарь спит вдали блаженно отдыхает

Отпустил Господь грехи тому, кто умер, каясь

Каждый вечер все слышней крики черных птиц

Сжалься, Господи, над ней в смерти нет границ

Восемь дьявольских копыт, до Неба далеко

О, Лорд Джизас, лет май пипл гоу

 

 

Леди Ван дер Лоо

 

Она смотрит недвижно и зло

На журнал устарелых мод

У леди Ван дер Лоо

Глаза вытекают как лед

На полу в золотистой луже

Золотится неоновый свет

И на труп ее бедного мужа

Фарфоровый падает снег

И зловещая как пепел,

Поправляя белый гребень

Входит мертвая служанка

И проходит в кабинет

Задумчиво кружится

Нарисованная птица

Нарисованная птица

На окне, которого нет

Одинаково желанны

Восковые донжуаны

Восковые донжуаны

И зарезанная girl

Входит мертвая служанка,

Поправляя белый гребень

А в холодном, синем небе

Спит распластанный орел

К неподвижной фигуре подходит

Кое-где разминая воск

И хищно иглою колет

Неподатливый мозг

И леди Ван дер Лоо

Глядит на фарфоровый снег

И слезы струятся светло

По лицу, которого нет

 

Путешествие в Китай

 

Мы на палубе собрались,
Впереди девятый вал.
Грандиозная попойка,
Рулевой, держи штурвал!
Если больше так не в силах,
Лучше книгу почитай.
Завлекательные байки
Про любовь и про Китай.
Обмелело сине море.
Мы плывем уже по суше.
Наши мачты обломались,
А дела все хуже, хуже.
Мы плывем в болотной гнили,
Это гибельная Тундра.
Самолеты, самосвалы.
Кто нас вытащит отсюда?
Будь капитаном, просим и просим,
Вместо весла вручаем жердь.
Только в Китае мы якорь бросим,
Хоть на пути и встретим смерть.
К нам подходит пограничник,
Стоп, ребята, не болтай.
За селедку и за водку
Переправлю вас в Китай
Я закончил институты,
Заявляю вам резонно,
Здесь вам светит только зона,
Только зона, только зона.
Над серебряною ивой
Месяц вытянул рога,
И течет неторопливо
Ярко-желтая река.
Манит, манит заграница.
Где мы, где мы, угадай!
Это шелковая птица,
Это сказочный Китай.

Компас (Джон Донн 2000)

 

Между нами пустыни, границы.
Ты - мой единственный друг.
Мы с тобой - строптивые птицы
Образуем единый круг.
Циркуль - наше с тобою сравненье
И ты - мое острие.
Я мотаюсь на пьяной линии,
Ты выравниваешь ее.
Мы с тобой похожи на компас,
Я верчусь туда и сюда.
Но ты - мой северный полюс
И невидимая звезда.
Если ты - великий властитель,
Никогда не бросай свой трон.
Я тебя никогда не видел,
Но я знаю, твой враг - это он.
Он, который тебя боится
И спешит говорить по душам.
Эти губы злобной мокрицей
Подползают к твоим ушам.
Я тебя никогда не видел,
Но ты - мой единственный щит.
И при всякой твоей обиде
Мое сердце больно стучит. 

Агрессия созвучий

 

Ночью над розой кружит мотылек,
С черных крыльев слетает пыльца.
Длинные пальцы наматывают клок волос,
И вырывают глаза.
Эра мажорных трезвучий
Навсегда покинула нас.
Лучше, гораздо лучше
Дьявол вступись за нас
Каждой твари по паре
В музыке вновь и вновь
Пусть на нашей гитаре
Проступает кровь.
Друзья любовались девицей голой.
Они друг другу улыбались тепло.
Но вдруг один схватил другого за горло,
И тут его электросверлом
Агрессия созвучий,
Звезду ненавидит звезда.
Дружить хорошо, но лучше -
Смертельная вражда.
Холодный взгляд василиска
Гвоздем прошибает мозг
Эра лязга и визга
Эра холодных звезд. 

Кукла-мандарин

 

Играй, старайся на простых аккордах.
Нет ничего, прекраснее трень-брень.
Обидят, ударят, спокойно целься в морду,
А коль подвалят, покупай сирень.
Ты можешь влезть на Эйфелеву башню,
Ты можешь прыгнуть в бешенный Мальстрем.
На этой планете, в конце концов, не важно,
Зачем живешь ты и умрешь зачем.
Побольше денег накопи с любовью,
Потом зайди в ближайший магазин.
Спокойно, серьезно там качает головою
Под звон браслетов Кукла-Мандарин.
И если ты китайский Император
И водку пьешь в нефритовом дворце,
Пусть эти троглодиты свой расщепляют атом
И размышляют о своем конце.
Ты плюй на все, качайся на качелях
И ноги в небо лихо задирай.
Ласкай свой бумажник, потом грызи печенье,
Потом спокойно отправляйся в рай.

 Всадники

 

Это было на исходе лета

Начались обычные труды

Голубую тишину рассвета

Окровавил грозный рев трубы

Сотня всадников ползучей вереницей

Изукрасила изломы площадей.

Впереди неторопливо ехал рыцарь

С черным леопардом на щите

Отовсюду сразу ринулись зеваки

Будто пойман самый главный вор

И машины, как покорные собаки

Жадным взглядом облизали светофор

И совсем обезумели светофоры

И машины загнусили что есть сил

И полезли люди в каменные норы

И решили, что конец их наступил

И смотрели в опьяняющем испуге

Как пришельцы уезжают с площадей

Как горят багровым золотом кольчуги

И надменные глаза их лошадей

Наконец они проехали все мимо

На асфальтовой растаяли тропе...

«Очевидно, это съемки кинофильма!» -

Облегченно кто-то выкрикнул в толпе.

Солнце между реями крутится едва…

 

Солнце между реями крутится едва

Там, на горизонте, золотые острова

Пенистые взрывы, злобная вода

Киль наш обвила морского бога борода

Мы плывем вдали от всяких берегов

Проплывая трупы затонувших облаков

Заберите, люди, вот он, ваш Христос

Нашим богом будет сумасшедший альбатрос

Жил у бабушки в штанах

 

Жил у бабушки в штанах

Призадуманный монах

Он там золото искал

Никого не допуска

В этот миг отряд клопов

Вооруженных до зубов

Тоже золото искал

С ними Лева-генерал

А старуха в январе

Окотилась во дворе

И решил тогда монах

Завязаться в узелках

Много у нас диковин

Каждый мудак  - Бетховен

Каждая блядь – Шекспир

Все мы боремся за мир

Я не хочу загадывать

 

Не бродить по траве босяком

Бабочек не ловить

Пролетарским большим кулаком

Жирных буржуев не бить

На стене в телогрейке висит

Старый слепой монах

Надрываясь, ребенок кричит

Кем-то забытый в сенях

Забредет ко мне медведь, забредет

Сядет за мой рояль

За окном пролетит самолет

В глупую, глупую даль

Я не хочу загадывать,

Когда я здесь умру

Пущу я завтра пулю в лоб

Да поутру

Ах!

 

Фарфоровая ваза посредине мостовой – ах!

Фарфоровая ваза посредине мостовой – ах!

На улице, посередке

Приятно поставить постель

Когда от бутылки водки

Прохладная падает тень

В магазине при входе

Качается колыбель

И по телу бродит

Стая голубей

Ах!

Красивая Матильда потеряла пистолет – Ах!

Красивая Матильда потеряла пистолет – Ах!

В детстве нас часто били

Глобусом по голове

И на карте Бразилии

Остались три или две

Капли нашей крови

Говорили, что любя

Мы предаемся любови

С тобой или без тебя

Ах!

Разорванная бритва на угрюмом мотыльке – Ах!

Разорванная бритва на угрюмом мотыльке – Ах!

Кто-то идет рядом с нами

И в походке виден ум

И вместо этой дряни

На плечах аквариум

Надо жить интенсивно

И лениво вместе с тем

Это так красиво –

Рыбы вместо проблем

Ах!

Цветы

 

Цветы, цветы,

Малиновый пожар цикламен

Ты понравилась мне больше чем цветы

И больше чем счастье измен

Цветы, цветы,

Сиреневая буря весны

Ты понравилась мне больше чем цветы

Гелиотропа сумасшедшей волны

Ты этого стоила

Песен и слез

И кровавой агрессии роз

Цветы, цветы

Драка цветов на панели

Ты понравилась мне, больше чем цветы

Сумасшедше-дорогие орхидеи

Мы засыпаны деньгами

Мы засыпаны цветами

Доллары сверкающего лета

Ты понравилась мне, больше чем цветы

И больше чем деньги и букеты

Тугуан Ту Пег

 

Тугуан Ту Пег,

Тугуан Ту Пег

Страна чужая

Три тысячи лет

Три тысячи рек

Тебя окружают

Так далеко

Так далеко

Что не доехать

Три тысячи лет

С гор кувырком

Катится эхо

Так далеко

Так далеко

Даже карьера

Лошадь – не то

Поезд – не то

Так далеко

Я бы хотел

Свернуться в лассо

Цокнуть копытом

Только б твое

Увидеть лицо

Сеньера Чигита

Я бы хотел

Спокойно смотреть

Из-под сомбреро

За горизонт

За горизонт

До нашей эры

Тугуан Ту Пег,

Тугуан Ту Пег

Страна чужая

Три тысячи рек

Три тысячи лет

Тебя окружают

Драка

 

Кончают институты

Создают уюты

Мучительно ищут призванья

Но я - иное дело

Я бешенный и смелый

Драка – мое дарованье

Я захожу в кафе

В пальто и галифе

Вообще по классической моде

Ногой кому-то в пах

Ножом кому-то в глаз

А бармену – просто по морде

Плевать на карате

Плевать на айкидо

Плевать на увечья и порезы

Я в гости захожу

И второпях пальто

Срываю под музыку лезвий

Одних волнуют девки

Других волнуют деньги

Кругом безобразная свалка

Но в жизни есть одно

Жемчужное зерно

Роскошная, светлая драка

Но вот ножом в живот

И провалился лед

Ах, как ослепительно больно

Восторженно плыву

В кровавый небосвод

Убитый, но очень довольный

Бледно-зеленые цветы

 

Бледно-зеленые цветы

В твоих таинственных глазах

И водопад твоих волос

И волны странных грез

И иронического рта

Улыбка словно эдельвейс

И воспаленная мечта

И зов зловещих фей

Лес и золотистый крик пантер

И в листве горят твои глаза

Лес и в одиночестве твоем

Мы живем в тени твоих волос

Ты забываешь навсегда

Глухой асфальтовый пейзаж

И утомительный пейзаж

Из безнадежных лиц

И руки влажные твои

Ласкают сумрачный каприз

И тело словно дикий лес

Для перелетных птиц

Лес и золотистый крик пантер

И в листве горят твои глаза

Лес и в одиночестве твоем

Мы живем в тени твоих волос

Аманда

 

Меня никто не любит, я совсем один

На женщин денег не было, и нет

И в безнадежной скуке, углем на штукатурке

Я набросал роскошный силуэт

Ее зовут Аманда. И ослепительном канкане

Она плюет на всякую мораль

И жадно расползаясь обнаженными ногами

Ласкает свой неистовый кристалл

Ее пылают губы, ее пылает сердце

Горит ее малиновая шерсть

Горят мои ресницы, и красные лисицы

Съедают все что только можно съесть

Из голубого пепла моего когда-то тела

Мерцают раскаленные угли

Ее зовут Аманда, но ведь только саламандра

Достойна этой пламенной любви

Джонни

 

В супер-модном зале

Где, как нам сказали

Розовые тени льются на ковер

В розовом берете

Словно принц в балете

На эстраду вышел Джонни-вор

Пел он про улыбки

Розовели скрипки

Девы розовели словно мандарин

Пел о дальних странах

Где полно в карманах

Где лихие люди любят кокаин

Ах, этот горький вопрос

В бугенвилиях грез

Найдем ли мы приют

Ах, это танго проблем

И волнующих тем

Его уж не поют

Джонни пел о жути

Нищенских предместий

О позоре пошлых денежных измен

Кто-то разрыдался

И упал на месте

И, сорвав браслеты, плакала Кармен

Как-то очень быстро

Вдруг раздался выстрел

И певцу внезапно наступил конец

В муках умирая

Он упал не зная

Что его убил родной отец

Ах, этот горький вопрос

В бугенвилиях грез

Найдем ли мы приют

Ах, это танго проблем

И волнующих тем –

Его уж не поют

Кармен-буги

 

Более ранняя версия

 

Все напрасно, мольбы и слезы

Шипит презрительно Кармен

Он дарил ей рыбу и розы

Абсолютный джентльмен

Он решил: она попалась

Легкий вздох – и в облака

И протянутой осталась

Разочарованная рука

Не надо песен,

Не надо сплетен

Не надо власти,

Не надо страсти

Будь интересен,

И всем полезен,

И чисти зубы каждый год

Тебя все знали и все любили

И не известно, что с тобой

У любви как у пташки крылья

И как у кошки хвост трубой

Она в …………….. осенних листьях

Ее нельзя никак поймать

Это – словарь очевидных истин

Это знает ……………….

Любите пташек

Любите кошек

Любите сабли

И рок-ансамбли

Но не жалейте

Об Афродите

И не мечтайте

И не просите

И не молите

О любви

Талисман

 

Ты ходишь ночью на панель

С тобой лохматый спаниель

Твой незамысловатый брак

И кличка у него – дурак

В твоем кармане талисман

Слоновой кости талисман

Ты очень хочешь с ним дружить

Чтобы спокойно жизнь прожить

Он любит фильмы Бертолуччи

И ворожит несчастный случай

И ненавидит он детей

И пожирает лак с ногтей

Садись ка лучше в поезд

И распусти свой пояс

Тряхни прической рыжей

И выпрыгни на крышу

И бегай по вагонам

Танцуя оголтело

И плюй ты на законы

Физического тела

Тряхни прической бритой

Скажи им до свиданья

И распустись на небе

Павлиновым сияньем

 

Академик Степан Электричкин (из цикла ЖЗЛ) (+ Подполковник...)

 

Академик Степан Электричкин

Электронных гонял голубей

И вдруг бросил свои он привычки

И стал думать о жизни своей

Дело в том, что жена его Мотя

Была страсть до любви горяча

Академик горел на работе

И житья ему нет по ночам

Приоделся он в серую замшу

И купил в магазине портвейн

Наклонился к своей секретарше

Будь, родная, навеки моей

Погуляли они в ресторане

Академик почувствовал хмель

И, забыв заплатить за котлеты,

Потащил секретаршу в постель...

Подполковник Иван Кулебякин (из цикла ЖЗЛ)

 

Подполковник Иван Кулебякин

Убил сорок фашист-обезьян

И направился в тихую полночь

К Ильичу в мавзолей-ресторан

Говорили они о победе

Ильич Маркса гундел своего

И надменные черные лебеди

Отлетали с ширинки его

А потом, закусивши икрою,

Рассуждая о нуждах страны

Наш Ильич деловитой рукою

Расстегнул на Иване штаны

Потом съел пирожочек с укропом

Раскраснелся как некий эстамп

И в пугливую Ванину жопу

Он влепил фиолетовый штамп

И в далеком привольном Кузбасе

Ходит Ваня теперь без штанов

Даже сам академик Колбасин

Ему сделал недавно рентген

Упырев Александр Соломоныч (из цикла ЖЗЛ)

 

Упырев Александр Соломоныч

Был когда-то слепой политрук

И проснулся он ночью в постели

И себе стал законный супруг

К зеркалу побежал он побриться

Из себя молодой, наливной

Надоело мне, Шурик, томиться

Будь ты, Шурик, моею женой

Я всегда политрук был хороший

За деньгами, мол, не постою

Приодену себя я в бюстгальтер

И капрончик себе подарю

Тут он водочки быстро нажрался

И запел полковую кадриль

Подхватил себя за белы ручки

Полетим, дорогая, в постель

И в своем сексуальном угаре

Он орал, что родит он сынка

Молодецкого, словно Гагарин

И разумного, словно ЦК

Голубой и рогатый сыночек

Тут как тут появился на свет

Упырев угостил его пивом

И в партшколу его потащил

Но директор обиделся люто

Упырева ругал он и клял

И сынка его из пулемета

Деловитой рукой расстрелял

Упырев писал письма-угрозы

Дескать, я уезжаю в Донбас

А потом как печальная роза

Провалился он в свой унитаз

Весёлый Водяной (из цикла Жизнь Замечательных Людей)

 

Пора, что ль, мне бороться

За свой дом родной

Живет у нас в колодце

Веселый Водяной

Он забрал на праздник

Лучший мой протез

Расстрелял, проказник

Члена МТС (или МПС?)

С дальнего Амура

Километров пять

Сам начальник МУРа

Нас пришел спасать

Взял биноклик зоркий

Вычислил следы

Вдруг товарищ Горький

Глянул из воды

Ваня - участковый

Нес в починку гроб

На него с кастетом

Прыгнул белый клоп

Ах, ты, милый Ваня

Водку не глуши

А поминки были

Очень хороши

Я продал колодец

Я пришел в тупик

И купил на рынке

Меткий броневик

У Питоновой Марьи Петровны (из цикла Жизнь Замечательных Людей)

 

У Питоновой Марьи Петровны
За ночь выросла третья нога.
Она мужу сказала влюблённо:
"Я тебе теперь так дорога".

Муж Ванюша был парень убогий
У него вовсе не было ног.
Приласкай мою третью ногу
И тебе испеку я пирог.
Но она распиналась напрасно
Ничего он не смыслил в любви
Он твердил от желания красный:
Ты мне, Маша, поллитру купи...

Маша быстро сходила в магазин
И купила большой пистолет
И к Ванюше несчастному в ухо
Ты меня будешь любить или нет? 

А Ванюше обидно так стало:
"Я калека, не трогай меня!"
Изо рта у него выползала
ОчковАя большая змея.

Испугалася Марья Петровна,
побежала по улице вскачь,
И стонала и плакала, словно
шёл за ней перламутровый врач.

В отделенье милиции стогом
Говорила: Родные мои
Вы спасите мою третью ногу,
От очковой избавьте змеи.

Было в комнате тихо и странно
Только с подпола слышался стук
С голубого лица лейтенанта
Улыбался надменный паук

Кот или Cat

 

Хрустальная ваза с цветами - о'key - падает на паркет
И чуть-чуть наблюдает за ней кот или cat. 
И золотистые щурит глаза кот или cat - 
На полу тюльпановый букет.

А потом прыгает прочь, разбивая стекло,
И клубком катает ночь на чердаке.
И ощутив звездную соль на языке,
Он шуршит в задумчивом прыжке.

Люди всерьез, люди в игре - злобный бандерлог.
Только псы в конуре лают: браво, бис!
Люди боятся самих себя, холода и крыс,
Беспокойно глядя вверх и вниз.

И вообще не понять ихней суеты:
Днем вопят, а ночью спят, и даже не знают, кто,
Наклонившись, жадно смотрит в спящее лицо
И под утро прячется в пальто.

Свобода сильней еды и людей, это - парадокс.
И чуть-чуть наблюдает за ней кот или cat.
И золотистые щурит глаза кот или cat - 
Тунеядец, вор и профлигэт.

Деньги, суета...

 

Деньги суета, люди города
До тех пор пока не встретил вас.
В поезде метро, в розовом пальто,
Мне во тьме сверкнул алмаз.

А, забудьте горе, - в Средиземном море
Распадается ужас пурпуровой страны.
В климате Венеций зеленеет сердце
Нашей фиолетовой весны.

Но вы сказали мне, что вы - лесбиянка,
Что вы - иностранка средь этих стен,
Что вам дороже мужчин всего мир
Бледные сапфиры в серьгах Ирэн.

Эшафот

Скоро, друзья, конец дороги.
Еще три шага и вот
Бархатный и высокий
Встанет перед нами эшафот.

Впереди еще три сантиметра,
Позади два десятка лет,
Еще волосы пьяны от ветра
И лениво гибок скелет.

Но хоть мы и глядим оголтело
И пытаемся песни орать,
За это, за правое дело
Очень страшно друзья умирать.

И только когда наши головы
Успешно насадят на колья,
Мы поймем, наконец, это слово,
Красное слово "воля"!

Эра темных агрессий

 

Над чайной розой кружится мотылек.
С черных крыльев слетает пыльца.
Длинные пальцы наматывают клок
Волос и вырывают глаза.

таков закон этой жизни,
Такова сумасшедшая ночь.

Эта темных агрессий:
Руку погладить хочет рука,
Но как молитвы сверкают бритвы,
Располосована щека.

Наши ночные прогулки в лесах....
Мертвые фавны ласкают цветы,
Красные пятна на желтых листах,
Лысоголовые грифы и ты...

таков закон этой жизни,
Такова сумасшедшая ночь.

Лежать на траве и грезить
Про плаху и про топор - 
Эра темных агрессий
Взрывается как метеор.

В каждой веревке дремлет кнут.
В каждой улыбке обнажаются зубы.
И если днем тебе дадут отдохнуть,
В ночи тебя задушат суккубы.

таков закон этой жизни,
Такова сумасшедшая ночь.

Ни в какие рамки не лезет
Своенравная, как дрозд,
Эра темных агрессий
Эра холодных звезд.

Город

Расползались на асфальте искалеченном
Белые уроды фонарей
Умер город наш сегодня вечером
Очень жалко мне собак и лошадей.

На какой-то шумной улице стояли мы,
И молчали и смотрели все на нас.
И упали вдруг прохожие отравлены
Сумасшедшей пустотою наших глаз.

Мы с тобою не составим исключения.
И не будем мы иметь ни тел ни душ,
Оба наших позабытых отражения
Встрется в тумане черных луж.

А когда народ придет в сознание,
Смерть отменят и забудут все о ней.
Дядя Ваня, возвращаясь с партсобрания,
В эту лужу бросит камень покрупней.

Народная песня (Крутится куколка белая)

Крутится куколка белая

Только едва ль упадет,
Клоп с головою Ленина
Сердце мое сосет.

А за окном на дороге
Стоит большая кровать.
Там собрались бульдоги
Красное знамя лизать.

Мама, я вышел из клиники,
Сразу пошел на завод.
Мы выпускаем будильники - 
Жизни советской оплот.

Да, ты знаешь, директор завода
Мне не дает руки.
В сущности он лежит у входа
И на глазах - медяки.

Входит ко мне голубой чекист
С крыльями за спиной.
А у меня сидит гармонист,
Брызгается слюной,

А у него истерика:
Скоро кричит, тюрьма!
Жажда иного берега
Его свела с ума.

На суде все было готово:
Решили меня расстрелять.
Вместо последнего слова
Дайте поблевать.

Мама, я скоро в могиле застыну,
Конец этот слишком глуп.
Мама, раскрой свою вагину
И обогрей мой труп.

Крутится куколка, вертится,
Только едва ль упадет,
А впереди в белом чепчике
Павел Иваныч идет.

Черная вода

Снилась мне
черная вода
А на дне 
города

И совсем не стало больше времени
Думали, что будет Страшный суд.
Белыми и розовыми перьями
Нам упало несколько минут.

Снилась мне 
черная вода
А на дне 
города

Люди молча собирались группами,
Рассуждали как беде помочь,
А потом серебряными трупами
Плыли в окровавленную ночь.

Снилась мне 
черная вода
А на дне 
города

Мумия (Кавалер золотой звезды)

В зеркале плавает мумия,
Лезвием синим грозит.
Шелковое безумие
В сердце моем шелестит.

И все так стало прекрасно

В жизни моей молодой.
Я сегодня на подвиг опасный
Уезжаю с татарской ордой.

Кружатся красные спицы
В палатах советских больниц.
А в глаза мои падают птицы,
Не задев моих тонких ресниц.

Ниночка, брось ты раздумия,
Только свободу цени.
Шелковое безумие,
Тяни мою душу, тяни!

А когда мое тело остынет,
Его бросят на важно куда.
И придет ко мне тихий и синий
Кавалер золотой звезды.

Сто двадцатый съезд

 

В мавзолее, где лежишь ты, нет свободных мест - 
На ступенькахз аседает сто двадцатый съезд.
Мы проходим пред тобою, щуришь ты глаза,
По груди твоей широкой катится слеза.

По кремлевским коридорам бродят пауки,
В переулках с кистенями ходят ходоки.
Клим Ефремыч в полумаске скачет по стене,
Серп и молот без бинокля виден на Луне.

Нам евреи обещают мировой погром,
Наш родной железный Феликс сдан в металлолом.
В мавзолее, где лежишь ты, нет свободных мест,
На ступеньках заседает сто двадцатый съезд.

Вурдалак

 

Кто-то гонится за нами, настигает и хрипит...

Мы с тобой босыми ногами зарываемся в снегу

и наша беда не уйдет никуда

 и тот, кто гонится за нами, в этом убежден

А за нами а за нами наблюдают хищно звезды

и усталые как люди мы просто падаем в снег

мой бедный ребенок я не могу

видеть твои голубые глаза, голубое от холода тело

а за нами а за нами белый вурдалак

и его свинцовые когти разрывают твое лицо

он пьет твою кровь, я вижу вновь твою любовь

твое лицо прекрасно сладкое-сладкое мясо...

Я кричу кричу от страха, убежать я не могу

Я пишу босыми ногами твое имя на снегу

мой бедный ребенок я грызу и медленно съедаю твою руку

А за нами а за нами наблюдают хищно звезды

Я с холодною улыбкой наблюдаю за собой

В седых волосах тело мое

розовеет под луной

в сверкающем снегу

Птица рок'н'ролл

 

Судорожно белый

исступленно зол

не дает покоя

птица рок'н'ролл

На полу и в темноте

зеркало лежит, зеркало лежит

динь-динь-дон, динь-динь-дон

зазеркальный звон

Это барабаны, барабаны судьбы

девственные страны, синие туманы

это мы с тобою, это я и ты,

ищем раскаленной пустоты

До свиданья мама, я не вымыл пол

синие туманы птица рок'н'ролл

Это не страданье это не каприз

методы познанья

крики этих птиц

динь-динь-дон, динь-динь-дон

зазеркальный звон

Это барабаны, барабаны судьбы

девственные страны, синие туманы

это мы с тобою, это я и ты, 

ищем раскаленной пустоты

Старик

 

Когда ты идешь в ночной тишине

сквозь бездорожье ада

В черных ветвях в красной луне

оглядываться не надо.

Лохматый старик идет за тобой

и пальцы его растопырены

Он спит на ходу и видит во сне

шею твою и спину.

В черных провалах вместо глаз

насыпана земля

Он видит всех, он видит нас

особенно тебя.

Он стоял у твоей колыбели,

погремушкой стучал.

А когда ты бегал в школу,

он сидел у тебя на плечах.

В глазах твоей невесты

усмехался он тайком

В туманах алкоголя

красным прыгал огоньком

Ты не одинок ты не далек

если рядом с тобою друг

Не покинет тебя и примет тебя

в свой заколдованный круг.

По доскам гроба будут стучать

комья прелой земли.

Он будет с тобой - поднимает опять

холодные веки твои.

И ты больше не увидишь

до конца вселенских дней

перламутровую пену

Фаэтоновых коней.

будет белый белый иней

На твоих ресницах плавать

И старик на полнолунье

будет лаять, лаять, лаять...

Отец

 

Я скрывать не стану

но до самого конца

ненавижу я эту гадину

своего родного отца.

Вот он приходит с работы

и что-то верещит

и ставит рваные боты

в наши кислые щи.

Вот он жует котлету

анекдоты свои орет

и вытирает газетой

свой волосатый рот.

Потом волосатой лапой

горстями жрет винегрет

И ложится с какой-то бабой,

что меня родила на свет.

Потом он свет выключает

и хрюкает словно карась

и в темноте сверкает

его единственный глаз.

Я  нему подползаю

весь как есть нагишом.

И глаз его вырезаю

острым кухонным ножом.

Эти благие порывы

кончаются плохо у нас

Нежно-розовой рыбой

по ладони плавает глаз.

Разрывает простынь

с диким криком отец

А я мечтаю про остров

и сосу леденец.

Кто-то тихо смеется,

кто-то орет в телефон.

За окном восходит солнце

нежное как саксофон.

Ночь

 

Ночь

кто-то пьет из горла

А потом часа два

надрывается волком.

А потом чья-то злая лихая метла поднимает осколки.

Ночь.

Кто-то плачет в углу

доставая иглу

из тряпичного хлама.

На лепном полотке электрическим скатом

взрывается лампа.

Ночь.

А за дверью стучат

А а дверью молчат

Зажигалкой сверкают.

Вероятно, жестокий в шикарном костюме

свой нож вынимает.

ночь.

Кто-то лезет тайком

кто-то лезет наверх

и бормочет "я первый"

Кто-то ходит по крыше и рвет каблуком

ошалелые нервы.

ночь.

Кто-то тихо встает,

в мастерскую идет

и разводит белила.

Кто-то хочет спокойно тайком от соседей

покрасить могилу.

Белая горячка

 

Я не знаю, что со мною происходит

Тени пьяных листьев пляшут на стене

Кто-то ходит, кто-то ходит, кто-то ходит

Кто-то тихо кто-то вкрадчиво стучится в дверь ко мне.

В темноте мелькают огненные кольца

А за дверью кто-то шепчет мне: "бонжур"

Рыжий карлик на отрезанные пальцы

Фиолетовый наводит маникюр.

Я к окну бегу растерянный и потный

Карлик с хохотом бросает мне кольцо.

За окном моим, к стеклу прижавшись плотно,

смотрит желтое безносое лицо.

А за дверью гулко слышатся удары

Я верчусь в проклятом комнатном кругу.

Приходите, приходите санитары

дальше смерти убежать я не могу.

Я питаюсь вареной морковью

От невидимых прячусь фигур.

Кто-то в белом, забрызганный кровью

мне кричит: "Все ваши беды происходят от того,

что вы забыли слово "гарнитур"".

И с тех пор я хожу как в тумане,

молчалив, настороженно хмур,

и шепчу голубыми губами:

гарнитур, гарнитур, гарнитур.

О Рита

 

Твоя сонатина - во эта картина

где рыцарь колеблет плюмаж

О Рита, о Рита, в сетях колорита

твой черный поет макияж.

ты хочешь угрозы и метаморфозы

где розы спускаются в ад

Ты хочешь кудрявым и черным фонтаном

взорвать наш холодный закат.

Тебя не волнует проблема поцелуя,

любовь саркастических змей

Ты хочешь быть черною кариатидой

с полярной звездою над ней.

Но лучше спокойно качать головою

и голой ногою затем.

Ты хочешь, ты хочешь быть только собою

собою и больше никем.

songs