Миф нельзя исследовать, интерпретировать, на основании мифа нельзя «приходить к выводам» научного, психологического либо нравственного характера, миф просто дает знать о своем присутствии – так молния предупреждает бузину : я иду, скрывайся. И это дерево имеет свойство уклоняться от молнии. Мифы повествуют о героях божественного происхождения и активное пространство мифа не наше пространство суть.
Тогда зачем мифы?
Для «рабов божьих» или обезьян дарвинизма ни к чему. Возможно, для людей, чувствующих в крови раскаленную божественную тень, на беду свою заброшенных в болота Гадеса. Болота: «земля», «материальный мир», «современная эпоха» и т.д.
Когда я шёл сюда, на эту лекцию, я подумал: “чёрт возьми, мне самому непонятно название”. Название “Пурпурная субстанция обмана”.
Поскольку целиком эта фраза мне совершенно непонятна, я решил её разобрать по словам.
Слово “пурпур”. Что же обозначает слово “пурпур”? Из любой энциклопедии античного мифа мы узнаем, что различные ткани, а в особенности виссон, окрашивали краской, извлекаемой из особых пурпурных моллюсков. Авторы соответствующих статей говорят, что тому есть доказательства – пурпур добывался из моллюсков. И очень много миллионов раковин лежит на разных берегах Пиренеев, Италии и прочих.
Это, вообще-то, заслуживающие внимания сведения, но когда мы вспоминаем о том, что слово “пурпур” обычно ассоциируется с императорским пурпуром, как-то неохота думать про какие-то моллюски.
И вот однажды у Павсания я прочёл про пурпур такую вещь: “пурпур – это изначально белая ткань, на которую маги очень высокой степени посвящения умеют перевести кровь заходящего солнца, в результате чего он и получается”. Мне это показалось любопытным настолько, что я начал интерпретировать это название – “пурпурная субстанция обмана”. Ведь кто-то нас обманывает в данном случае – либо историки-материалисты, которые смотрят в корень, говоря насчёт моллюсков, либо историк и поэт Павсаний, потому что, наверняка, он был фантазёром, и потому что очень трудно представить, что кровь заходящего солнца можно перевести и зафиксировать на ткани.
Чтобы хоть немного представить себе, что такое политеизм, необходимо усвоить следующее: в цивилизациях Египта, Греции понятие "смерть" вообще отсутствовало. Не было смерти как провала в ничто, полного, безвозвратного ухода тела и души, как это понимают люди, воспитанные в иудеохристианской традиции. А значит, и сопровождающего смерть пессимизма в античной традиции не существовало. По существу дела, бесконечная чреда авторов, упражнявшихся на тему античности, не имела о ней даже самого приблизительного представления. Лишь при чтении Бахофена, Буркхарта или, скажем, Ницше интуиция нам подсказывает, что эти писатели, кое-что понимали в античности.
Для того, чтобы составить хотя бы приблизительное представление о том, что античный человек думал о жизни, я хочу привести одну цитату из Парацельса: «Натура, космос и все его данности — единое великое целое, организм, где все вещи согласуются между собой и нет ничего мертвого, все органично и живо. Космос — пространная живая сущность, нет ничего телесного, что не таило бы духовного, и не существует ничего, что не таило бы в себе жизни. Жизнь — это не только движение, живут не только люди и звери, но и любые материальные вещи. Нет смерти в природе. Угасание какой-либо данности есть погружение в другую матку, растворение первого рождения и становление новой натуры».
Когда я назвал свое сообщение "Дионис-1", я имел в виду еще и первое рождение Диониса. Это бог, который много рождается и много умирает. Первое рождение Диониса было связано с великим понятием "сакральная ночь". Это случилось, когда из бога Фанес (бог Фанес неопределим, это небо в своей огненной сути -- по крайней мере, так об этом пишет Каллимах в своем Третьем гимне к Дионису, и еще он там пишет, что бог Фанес не мог остаться существом, потому что жар, который пылал в нем, заставил его растечься, распасться, раствориться ослепительным, все менее и менее блуждающим, все более и более сужающимся светом), когда из этого абсолютно золотого огня, родилось то, что называется небом. Это орфическая теология, и это не имеет никакого отношения к матриархальным мифам, о которых повествует Гесиод в своей «Теогонии».
Сакральная ночь связана с рождением Диониса. Из этого огнедышащего неба выполз Зевс в виде золотой змеи, и в результате его любви с богиней тьмы Прозерпиной родился бог Дионис.
В этом смысле то, что предшествовало рождению Диониса, называется «сакральная ночь». Как мы здесь видим, это случилось тогда, когда небо и огонь были совершенно независимыми началами, которые не имели к ночи никакого отношения, которые не родились из ночи. Более того, в орфических мистериях, небо и ночь – всегда два противоположных начала. Они совершенно первобытны, и не обязаны друг другу ни рождением, ни какой-то иной зависимостью. В этом плане, как мы знаем, Дионис не входит в число двенадцати олимпийских богов.
