Наутилус: Наука и техника
Наутилус: Наука и техника
Жюль Верн любил научно-технический порыв к звездам и безднам, что касается нравственно-бытовых удобств, предпочитал полагаться на великого соотечественника Шарля Фурье. В "Детях капитана Гранта" майор Мак-Наббс считает австралийских аборигенов чуть не обезьянами, однако леди Элен и Мэри Грант, красивые, в длинных платьях, раздают этим голым уродам продукты. Это очень важно — продукты, источники энергии. Запасы каменного угля ограничены, нефть Жюль Верн игнорировал принципиально: будучи поклонником французского геофизика Клода Мори, он считал, что столь огнеопасную и ядовитую субстанцию нельзя расценивать в прожектах энергетических.
Электричество плюс десять заповедей — вот религия Жюля Верна, где акцент ставится на первом субстантиве. И все же писатель не забывал о необходимости этического прогресса, хотя это не очень-то его развлекало. Он идеализировал прекрасный пол (у него вообще нет плохих или некрасивых женщин) и возлагал на красавиц будущего нравственное перевоспитание остального человечества.
Классификация человечества, по Жюлю Верну, должна быть такова: изобретатели и реализаторы научных идей; преданные работе рабочие; не менее преданные матери и жены; сыновья и дочери, продолжающие дело отцов; негры, достаточно цивилизованные для собачьей преданности. Все это неплохо для социалиста-утописта или автора научно-популярных брошюр, но скучновато для романиста. Художественной прозе столь же трудно обойтись без инъекции зла, как музыке без диссонанса. Роману воспитания конечно необходима сюжетная основа, но здесь вот какая странность: у Жюля Верна юноши и девушки, равно как и женщины, в принципе замечательны, перевоспитанию подлежат некоторые мужчины средних лет вроде Айртона из "Детей капитана Гранта" или… капитана Немо.
Жюля Верна всегда воодушевляла греза об электричестве: "В природе существует могущественная сила, простая в обращении. …Эта сила — электрическая энергия. "Подобный пиитет разрешает определенное отступление. В герметике это не просто "сила", но модификация "огня", одного из четырех космических элементов, без которого жизнь вообще немыслима. Каждый космический элемент в тех или иных пропорциях содержит три остальных. В последовательности "земля-вода-воздух-огонь" вода и воздух имеют, соответственно, больше огня. Огонь и вода — элементы мужские, воздух и земля — женские. Отсюда слова Парацельса: "Тяготение мужской воды к женской земле, и женского воздуха к мужскому огню." В мифологическом плане это случилось в результате кастрации Урана. Когда Кронос, сын Урана и Геи, оскопил отца, мужское начало попало в рабство к женскому. Но если реки, озера, подземные источники суть "мужская вода", подчиненная матери-земле, в морях и океанах дело обстоит иначе. Океан ближе к воздуху и огню, океан не зависит от матери-земли, жизнь в океане более свободна и подвижна: девиз "Наутилуса" — mobilis in mobile — подвижный в подвижной среде. "Морская соль — сперма океана — творящий огонь." (Авиценна) На песчаных берегах, омываемых морской водой, растет пальма — древо жизни, согласно вавилонской мифологии, ее корни питаются солью. Морская богиня Тетис никогда не совладает с Посейдоном, Тиамат не победит Дагона. Свободное и неукротимое мужское начало беспрерывно оплодотворяет женскую субстанцию, регулярно ослабляя ее концентрическую тенденцию к захвату, пожиранию и конечной неподвижности. Отсюда другое качество жизни в океане.
Знаменитый английский химик Хэмфри Дэви писал в "Философии химии"(1811г.): "Морская вода насыщена электричеством, вопрос, как его добыть." Капитан Немо, очевидно, сумел решить эту проблему: "Хлористый натрий содержится в морской воде в значительном количестве. Вот этот-то хлористый натрий я выделяю из морской воды и питаю свои элементы.… В соединении с ртутью он образует амальгаму…. Ртуть в элементах не разлагается." Сомнительно с точки зрения "земной" электротехники, но дает повод к совсем иной интерпретации. Мы далеки от мысли о серьезных алхимических интересах Жюля Верна, однако некоторые совпадения интересны. Не только Авиценна, но и Бернар Тревизан, Сент-Дидье, Ириней Филалет упоминали о "тайном творящем огне морской соли". "При воздействии западного меркурия на морскую соль высвобождается ignis secretis, постоянный и недоступный восприятию огонь" — писал в книге "Сверкающий фонтан" английский мастер семнадцатого века Томас Воган. "Западный меркурий" — одно из названий "всепроникающей и пожирающей черный сульфур materia prima" (Томас Воган).
Только мощью "тайного огня" объясняются возможности "Наутилуса", который движется со скоростью пятьдесят миль в час (примерно 80 км) и способен опускаться на любую глубину. При этом "Наутилус" нисколько не напоминает современную субмарину с ее кротовыми норами, "Наутилус" — подводный дворец: роскошный фонтан, библиотека, музей. Но главное — личность и ситуация его творца. "Наутилус" не просто выдающееся техническое достижение, это, так сказать, электро-металлическая проэкция капитана Немо, "человека воды", мужчины, свободного от матери-земли. Он похож на представителя подводной флоры в интерпретации профессора Аронакса: "Я заметил, что все особи растительного мира лишь прикрепляются к грунту, а не растут из него. Не имея корней, они требуют не жизненных соков, а только опоры; они равно произрастают на камнях, ракушках, песке или гальке. Все нужное для их существования заключается в воде,вода их поддерживает и питает." Свобода недостижима на земле, кочевники, отшельники, бродяги связаны разного рода условиями и условностями, но: "для меня несуществует ни дня, ни ночи, ни солнца, ни луны — только искуственный свет, который я уношу в морские глубины". "Подвижный в подвижной среде", экзистенция сугубо мужская, фаллический апофеоз. Сигарообразной формы "Наутилус" горит собственным светом. Этот вечный двигатель снабжен смертоносным тараном. Почему Жюль Верн ограничился только этим? Перископы и торпеды были известны в эпоху создания "Двадцати тысяч лье под водой", но подобная экипировка не отвечала характеру капитана Немо.
Жизнь в воде, постоянное плаванье, многоцветные пейзажи, очарованное царство. Прогулки в подводных лесах: "Над нашими головами плыли отряды физалий с колыхающимися бирюзовыми щупальцами, медузы своими опаловыми и нежно-розовыми зонтиками с лазоревой окраиной защищали нас от солнечных лучей, а фосфоресцирующие медузы освещали б дорогу, если бы нас настигла ночь. "Нам в принципе непонятен этот уровень экзистенции, поскольку "людям земли" необходима периодичность — чередование покоя и движения, отдыха и работы, равнодушия и страсти, трезвости и опьянения, а главное — убежище, дом, стабильность. Оторванные от матери-земли, мы погибаем, словно Антей, и даже без помощи Геракла. Деньги, убеждения, цели, привязанности — разве можно существовать без всего этого, скажем, почти без всего этого? В этом смысле любопытен конфликт гарпунера Неда Ленда, случайного пленника "Наутилуса", и капитана Немо. Нед Ленд силен, отважен и, понятно, рвется на свободу. Вспомним Ницше: не спрашиваю, "от чего" ты свободен, спрашиваю "для чего". Нед Ленд хочет посидеть в таверне, выпить джина и т.д. За скромным желанием темнеет тоска по привычному укладу и стабильности. Обычные люди получают энергию от матери-земли, это, в известном плане, земной "электрический" процесс: покой и стабильность "заряжают", "аккумулируют" жизненную энергию. "Человек земли" пассивен, его динамика провоцируется беспокойством, заботой, целью,стимулом, возлюбленной, любимым делом, словом, всегда чем-то внешним, говоря в общем и целом, "молоком матери-земли". Иное дело "человек воды", живущийв активно-энергетической среде.С точки зрения Неда Ленда, капитан Немо ведет жизнь высоко бессмысленную. Полярность этих людей хорошо проявлена в эпизоде охоты на кашалотов. Защищая китов, представляющих в любой морской мифологии фаллическую ось мира, капитан Немо нападает на кашалотов, "у которых только и есть, что пасть да зубы". Таран "Наутилуса" вонзается в этих монстров, кромсает на куски это воплощение беспредельной хищности материи: "Мы плыли среди гигантских тел с голубоватой спиной, белым брюхом, вывороченными внутренностями. Несколько препуганных кашалотов обратились в бегство. Вода на несколько миль в окружности окрасилась в пурпур, и "Наутилус" шел по морю крови." Для Неда Ленда это бойня, бессмысленная, т.е. бесполезная, для капитана Немо — ритуальное действо.
Конфликты капитана Немо с хищной женской субстанцией жестоки и бескомпромиссны. "Наутилус" прошел подо льдами к Южному полюсу — в этом романе Жюль Верн предложил гипотезу открытого моря вместо материка. На полюсе ничего примечательного, только удовольствие от точности наблюдений, что и понятно:географичесике полюса — только воображаемые точки пересечения воображаемых меридианов, истинные полюса — нечто совсем иное. Кошмар Антарктиды поджидал "Наутилус" на обратном пути, когда этот автономный стальной фаллос намертво сковала ледяная вагина южного океана. Под прожекторами подводного корабля концентрическая смерть сверкала мириадами изумрудных, сапфировых, алмазных отражений. Характерна реакция Неда Ленда: "Если хотите знать, Господь запретил людям видеть такую красоту." Только находчивость капитана Немо, достойная хитроумного Одиссея, спасла положение.
Мы форсировали в данном наброске идеологическую направленность романа и образа главного героя, игнорируя историю капитана Немо, рассказанную в"Таинственном острове". Эту историю читать так же грустно, как последнюю главу "Дон Кихота". Почему бы не подумать над возможными коннотациями?
