Цивилизация Блефа

Цивилизация Блефа

Жизнь теряет определенность очертаний словно кусок сахара в воде. Мы слушаем радио, смотрим телевизор и понимаем, что нас обманывают. “Понимаем” слишком резко сказано. Мы можем это чувствовать, подозревать, догадываться об этом. Градации обмана или доверчивости меняются, суть остается: нас “вводят в заблуждение” с таким же серьезным видом как нового сотрудника “вводят” в курс дела.

Мы живем в царстве обобщений, округлений, приблизительностей, больших цифр. Из своей законной области — метафизики и теологии — абстрактные понятия проникли в математику, затем в обыденное существование. Согласно Фоме Аквинскому, “... бесконечность — модус бытия Божьего, ничто — модус бытия дьявола”. Предположение теолога. Хорошо. Но потом все пошло хуже: в шестнадцатом веке бесконечность и “ничто” (под видом ноля) проскользнули в математику, а затем в обыденную жизнь. Так же точно причинно-следственная связь — предположение из теории силлогизмов — вольготно поехала по науке и повседневности. События происходят, случаются и здесь нет никаких причин. Скажем, некто идет по лесу, падает в яму. Каковы “причины” данного казуса? Дурацкий вопрос. Не менее глупо предаваться размышлениям о причинах снегопада, неурожая, войны, любви, ненависти и т.п. История — искусство, а не наука, претензии на достоверность здесь нелепы, и ссылки на “уроки истории” или “исторический опыт” характеризуют лишь тех, кто подобно Чичикову хочет ”... наконец, встать твердой ногой на твердую почву”. Один пример: как-то в прошлом веке, в старинной темнице нашли “пояс целомудрия” — орудие пыток наподобие испанских сапог. И что же? Историки, стараясь внедрить тезу о “варварском Средневековье”, представили дело так, будто уезжающие в поход рыцари, на всякий случай надевали на своих жен пояс сей. Элементарная алогичность не смутила читателей — многие и по сей день верят в этот бред.

Сохрани Бог от веры в обусловленность событий и детерминированность процессов. Мечта о светлом будущем столь же нелепа как мечта о проклятом прошлом. Нынешнее поколение советских людей будет поживать при коммунизме столь же достоверно, как и помирать при ядерной катастрофе. Но человек давно поставил общественные интересы выше личных, иными словами, подменил индивидуальную ось бытия социальной — теперь им управляет мода, общественное мнение и статистика, т.е черная магия больших цифр. Запомнить новую аббревиатуру легко: ЧМБЦ.

Представим, что на вечеринке из пяти-шести участников некто встает и говорит: “Большинство присутствующих всем сердцем поддерживают мысль о выпивке, но некоторые деструктивные силы, агрессивное меньшинство, желая поменять коней на переправе...” Наверное присутствующие начнут оглядывать друг друга с целью определения этих самых “сил”. Но добавим к пятерке участников пять-шесть нолей и мы получим ... общественное мнение, голос народа, причем процент истины будет одинаков. Статистические данные отражают высшую степень неточности, точная статистика встречается только в романах. В “Детях капитана Гранта” Паганеля спросили, сколько овец в Австралии. ”Семь миллионов сто пятьдесят тысяч двадцать пять”, — ответил ученый географ. “Считая и ту, которую мы сейчас едим?” — “Нет, ведь мы ее наполовину съели...” Тем не менее, даже такая тщательность требует проверки.

Итак, современная статистика предполагает беспредельную доверчивость народных масс. Но увы, подобная доверчивость вовсе не добродетель, она объясняется частичной или полной отчужденностью человека от себя самого. Известно, язык правителей и масс-медиа отличается изобилием безличных или неопределенных форм. Однако теперь даже речь от первого лица пестрит разными “ как бы”, “хотелось бы”, “думается”.. Не “я думаю”, а “мне думается” — стихийный процесс, прямо-таки “мыслящий океан” научной фантастики.

Таковы благоприятные условия для расцвета нашей цивилизации блефа. Мы напоминаем игрока, который смотрит на карты в руке противника и думает: как пить дать, блефует! А вдруг, нет! Без наших реформ, говорят власти, без наших пенсий, зарплат, акций, мемораций, репараций вы пропадете. Мы работаем по шестнадцать часов в суки (почему-то всегда по шестнадцать), чтобы на вас не свалилось энное количество ядерных ракет и прочих неприятностей. В другое ушко журчат словечки оппозиции: ничего у них нет, все вранье, им бы только карманы набить.

Очень вероятно, что атомная бомба, спид, угроза массового уничтожения относятся к серии субверсивных мифов двадцатого столетия. Держать в беспрестанном страхе безликую однородную и почти бесполезную человеческую массу — задача не слишком трудная. Но, похоже, афоризмы типа “ищи, кому это выгодно”, предположения о секретных и полусекретных, правящих миром сообществах, о сговорах финансовых и политических суверенов, слишком индивидуально-романтичны. Подобные сообщества и подобные сговоры наверняка существуют, но вряд ли имеют значение столь сногсшибательное. Все это слишком в стиле Маккиавелли, слишком, так сказать, в геоцентрическом стиле. Современные финансовые и политические бонзы не похожи на Борджиа или Фуггеров, они однородны, стереотипны и экзистенциально не выделяются из общей массы. Следует, скорее, говорить о климате или атмосфере блефа, о бесцветных сумерках, наэлектризованных черной магией больших цифр.