Когда я назвал свое сообщение "Дионис-1", я имел в виду еще и первое рождение Диониса. Это бог, который много рождается и много умирает. Первое рождение Диониса было связано с великим понятием "сакральная ночь". Это случилось, когда из бога Фанес (бог Фанес неопределим, это небо в своей огненной сути -- по крайней мере, так об этом пишет Каллимах в своем Третьем гимне к Дионису, и еще он там пишет, что бог Фанес не мог остаться существом, потому что жар, который пылал в нем, заставил его растечься, распасться, раствориться ослепительным, все менее и менее блуждающим, все более и более сужающимся светом), когда из этого абсолютно золотого огня, родилось то, что называется небом. Это орфическая теология, и это не имеет никакого отношения к матриархальным мифам, о которых повествует Гесиод в своей «Теогонии».
Сакральная ночь связана с рождением Диониса. Из этого огнедышащего неба выполз Зевс в виде золотой змеи, и в результате его любви с богиней тьмы Прозерпиной родился бог Дионис.
В этом смысле то, что предшествовало рождению Диониса, называется «сакральная ночь». Как мы здесь видим, это случилось тогда, когда небо и огонь были совершенно независимыми началами, которые не имели к ночи никакого отношения, которые не родились из ночи. Более того, в орфических мистериях, небо и ночь – всегда два противоположных начала. Они совершенно первобытны, и не обязаны друг другу ни рождением, ни какой-то иной зависимостью. В этом плане, как мы знаем, Дионис не входит в число двенадцати олимпийских богов.
Когда мы узнаем из античной мифологии о пребывании кающихся грешников в Гадесе или Аиде, в глаза бросается одна особенность, резко отличающая адские муки с точки зрения античности от аналогичных представлений христиан. Вспомним Сизифа или, например, Окноса. Напомню: Окнос -- это старик, который бредет по болотистому берегу Гадеса и плетет из тростника канат, вслед за ним идет ослица и этот канат разгрызает. И так без конца. Очень похоже на миф о Сизифе, если, конечно, не засорять античный миф собственными фантазиями. Дело в том, что в современную эпоху, особенно в ХХ веке такого рода мифы очень странно интерпретируют. Греческая мифология подверглась процессу насильственной глобализации, что, на мой взгляд, ей страшно вредит. Миф -- конструкция очень точная, он требует очень точной интерпретации. Например, если вы вспомните, что Фрейд сделал из мифа об Эдипе, сколько экстраполяций, совершенно не относящихся к этому мифу, он развел, и скольких людей он напугал вещами, которые совершенно к мифологии не относятся, вы поймете, о чем я говорю. То же самое Камю сделал с мифом о Сизифе (* А. Камю “Бунтующий человек” - М. Политиздат, 1990), представив нашу жизнь в подлунном мире, как совершенно абсурдное, дикое, бессмысленное занятие. А ведь миф о Сизифе касается лишь проблемы монотонного труда, его мучительности и бессмысленности. И все. В каждом мифе, в каждой сказке есть момент конфликта. Это ядро мифа и больше в мифе, собственно, ничего нет. Если мы берем миф об Эдипе -- это Эдип и Сфинкс, если мы берем миф о Синей Бороде -- это Синяя Борода и запертая комната. Если миф о Красной Шапочке -- это Красная Шапочка и Волк. И все. Негодные интерпретации философов XIX и XX веков просто не заслуживают внимания.
